Официальный сайт Администрации городского округа - город Камышин

Из воспоминаний ветерана Великой Отечественной  войны И.В. Золотарева:

- Когда я попал на фронт, мне было  восемнадцать лет. Забирали нас пять человек сразу. Собрали, посадили на пароход  и повезли в Астрахань.  Выехали мы из Камышина  днем, а  на ночь катер приткнулся  к островку напротив Сестренок: бакены на Волге ночью не горели. Чуть свет двинулись дальше, а впереди шел сопровождающий катер, убирал мины - очищал фарватер. Вот так в сопровождении  доплыли до Астрахани. Проезжали Сталинград в то время, когда он горел.

В то время мало было тех, кто окончил семь классов. Вот нас и отправили в Астрахань  в военно-пехотное училище. Когда приехали, нам выдали военное обмундирование. Два месяца прослужили, изучили винтовку,  станковый пулемет "Максим", и нас отправили на фронт. Училище расформировали, а вместо него создали воинскую часть.

Вдоль по Волге нас повезли  ближе   к Сталинграду.    Мы ничего толком не умели,на фронте нас  учили рыть окопы. Командиры называли нас мальчиками.

Первый раз меня ранило под Сталинградом. В калмыцких степях есть речка с соленой водой. Январь, а речка не замерзает. Пришлось переходить ее вброд. Оружие и вещи  в поднятых над головой руках. А у меня пулемет. Одной рукой держу его, другой разбиваю  слабо замерзший лед. Перейдя речку, оделись , привели в порядок оружие ,  стали занимать боевую  позицию.

Первый раз встретились с  противником. По приказу командира я  установил свой пулемет  за бугорком. Отстреливался от наступавших цепью немцев. Неожиданно из-за дома выполз танк  и ударил по бугорку, где находился я . Только снаряд не долетел, ткнулся в бугорок и перелетел через меня, не разорвавшись. Видно, это была болванка. Командир кричит: "Ваня, отходим! Тащи пулемет!" А как его тащить? Он тяжелый. Дотащил, как мог, до командира. Дальше потащили вместе. В это время нас обоих ранило  : меня в руку, а командира в обе ноги. Командир приказал идти за санитарами. Меня отправили в госпиталь, а за командиром пошли санитары. Пулемет забрали наши ребята и стали стрелять из него.

Отлежал я в госпитале в Астрахани. После лечения меня отправили на фронт, только теперь под Таганрог. Там я стал разведчиком, корректировал огонь наших минометов. В одном бою мой пост находился за лебедкой, оттуда я регулировал огонь . Неожиданно меня ударило по глазам, была перебита переносица. Я потерял сознание. Но тут  ударили наши "Катюши", а меня забрали свои. Попал в госпиталь  в Ростов. После лечения был отправлен  снова на фронт. Участвовал в освобождении Крыма, Севастополя.

Иванников Алексей Иванович родился 25 ноября 1923 года:

- Призвался я на войну в 1942 году из Николаевского района.  Нас, ребят, 1923 года рождения, призвали 36 человек. Пришли мы в военкомат первого мая, но мне дали отсрочку из-за операции на пальце на пятнадцать дней. И следующая моя отправка была шестнадцатого мая в 11.00 на распределительном пункте в Камышине. Весил я сорок восемь килограммов и меня встретили шутками: «Скоро война закончится, а ты все собираешься!» - сказал мне часовой. А другие военные спросили, в какие войска я хочу попасть. Я ответил, что в любые, куда необходимо Родине. На распределительном пункте продолжали настаивать, и я предложил отправить меня в пекарню. Все, конечно, посмеялись, но остановились все-таки на связисте. Будешь, сказали телефонист-кабельщик и отправили учиться на двадцать четыре дня  в роту связи тут же в Камышине.

После обучения мы сдали экзамен и отправились на вокзал, где нас сводили в баню и дали обмундирование. 3 июля мы были уже под Воронежем. Только расположились, как пришел приказ: идти маршем в Сталинград. Целый месяц мы шли пешком и седьмого августа были под Сталинградом. По дороге нам встретились противники Советской власти и угостили нас мукой, перемешанной наполовину с песком. Как мы не пытались из нее что-то сварить - песок все равно хрустел на зубах.

Не доходя до Сталинграда, в Михайловке нас осмотрела комиссия из врачей, отобрала слабых и предложила до Сталинграда довезти на поезде. Я тоже пошел на осмотр, пешком уже не было сил идти, но врач мне сказал, что я молодой, дойду последние двести километров сам. С моим земляком, Сашкой Варниковым, мы расположились на поле картошки, а эшелон отправился без меня. Это как, оказалось, спасло мне жизнь, потому что тут же налетели немецкие самолеты и разбомбили все вагоны.

Когда мы прибыли на передовую, нам сказали, что поступил приказ Сталина: «Ни шагу назад!» В штабе полка у нас взяли адреса родственников и сказали, что в три часа ночи пойдете в наступление на Бобруйское Раскопенское. А у нас нет ни одной винтовки! Форсировали Дон, протянули телефонный кабель. Командир взвода Рубцов приказал мне перевозить на лодке связистов, но  потом решил перепоручить это задание другому солдату. С этим солдатом мы не успели познакомиться. Он сел на лодку, отплыл на несколько метров, тут началась перестрелка, и его убили. Это было мое второе спасение. Я спросил у Рубцова, почему у меня винтовки нет, на что он мне ответил: «Сейчас возьмешь у того, кому оно уже не будет нужным». И точно, винтовка нашлась у убитого рядового.

Бой вышел у нас у Затонского под Серафимовичем. На берегу была высота, откуда стреляли немцы, не давая нашим войскам переправляться. Старший лейтенант командир разведки решил взять шестерых солдат и обойти высоту с тыла, и это у него получилось. Он помог обезвредить высоту и захватил в плен четырех немцев. Девятнадцатого ноября я участвовал во всеобщем наступлении. Нам дали в помощь 360 танков. Чтобы танки не испортили телефонный кабель, его зарывали на протяжении 12 километров до передовой. Чтобы фашисты не увидели наступления танков, нам выдали дымовые шашки, которые мы зажигали. Помогали нам также собаки с минами. Остался у нас один батальон от полка.

Как-то под Краснокурской станицей шли мы вчетвером на задание, и вдруг нас стали обстреливать из миномета. Первый выстрел попал сзади нас, второй - спереди, а третий раз снаряд попал в самую середину, меня с капитаном ранило, Леву, который только что был на моем месте - убило. Это было мое третье спасенье.

Четвертый случай моего счастливого спасения произошел  в штабе. Я сидел у окна и ел кашу из котелка,  в избу вошел адъютант Золотарев Саша и попросил меня пересесть, чтобы самому послушать в телефонной трубке «разговоры». Только стоило мне пересесть, как рядом разорвался дальнобойный снаряд и осколок, влетевший в окно, убил адъютанта, присевшего на мое место.

Пятый раз – меня ранило  в окопе при бомбежке в руку. Меня отправили в Краснокутскую станицу, а потом в Елань в госпиталь.

Эти пять спасений произошли под Сталинградом, а сколько их было, пока мы дошли до Берлина!

Иванова (Хорунжева) Екатерина Васильевна - красноармеец, телефонист, зенитчица родилась 6 декабря 1925 года:

- Как только объявили в совхозе, что началась война,  будто тучи темные накрыли небо. Опустели улицы. Взрослых мужчин на улицах не стало видно. Вся работа легла на плечи женщин и детей. Я решила  пойти на фронт добровольцем. 9 ноября привезли меня из совхоза в Камышин, а потом с остальными ребятами повели на переправу в Николаевку. Для меня все было в новинку. Раньше я дальше Камышина никогда нигде не была.

Капустин Яр, Ленинск, Сталинград. Дали мне в руки винтовку и первое  мое задание было охранять колодец, чтобы воду не отравили. Я стояла усердно, но очень долго, потому, что старшие товарищи забыли меня сменить. Потом выдали нам, добровольцам, обмундирование и стали обучать военным навыкам.

Сталинград для меня показался черным, погруженным в хаос. Свои шестнадцать лет я справила во время битвы. Маленькая, хрупкая девчонка, мне все было нипочем. Как будто не замечала я трудностей и ужасов войны. Стояла на постах в 40 градусный  мороз, щеки были обморожены, губы обветрены. Товарищи, только что стоявшие рядом, падали сраженные пулями и осколками. От нервного перенапряжения тело мое покрывалось волдырями. Дни пролетали незаметно, как в страшном сне.

2 февраля 1943 года погрузили нас в ледяной эшелон и отправили дальше. Всю войну прошла я рядовым красноармейцем и ни разу не была ранена. Молодость помогала мне в ужасе войны жить, находить друзей и даже смеяться. Мы победили,  жизнь продолжалась, а война напоминала о себе только во сне.

Воспоминание Колобова Виктора Прокофьевича о 159-й отдельной стрелковой бригаде 28-й армии, в составе которой он участвовал в  боях за Родину под Сталинградом:

- Наш 1924 год призывался в вооруженные силы СССР в августе 1942 года, многим мальчишкам не было еще и 18 лет. В г. Астрахани в это время сформировалась 159 отдельная стрелковая бригада 28 армии Сталинградского фронта. Личный состав 159 ОСБ в основном был из уроженцев Сталинградской и Астраханской областей, среди нас были калмыки, казахи и молодежь с Кавказа. Командиры были из разных мест страны, побывавшие в боях и в большинстве своем прибывшие из военных госпиталей, а так же из запаса. У юных бойцов – молодецкий пыл, у бывалых командиров – богатейший практический опыт ведения боя. Все это подавало большие надежды на успех первого и последующих боев.

Вскоре бригада сформировалась окончательно и представляла собой внушительную силу, она состояла из 4 стрелковых, пулеметного и минометного ботальонов, батальона автоматчиков отдельного артиллерийского противотанкового дивизиона, а так же отдельных подразделений (разведрота, рота ПТР и санрота) с общим количеством состава 6500 человек.

Воспоминания Коростелевой Марии Карповны о Сталинградской битве:

   - Сама я с Елшанки. Тогда мне было 17 лет. Мы копали окопы и противотанковые рвы под Ионово. Нас было много. Земля была мерзлая, копали ее лопатами, кирками и ломами. Когда приехали домой, нас собрал парторг Плетнев Илья и сказал, что завтра мы не едем в Ионово на рытье окопов, так как нас вызывает облком.

    Приехали мы в облком что располагался в Камышине. Там было много людей с разных мест области. Провели собрание на котором сказали что  на борьбу с врагом, с фашистом, не хватает кадров, для защиты родного города Сталинграда. Не было никаких сомнений, что надо идти на фронт, на защиту Сталинграда, хотелось с ним сразится, отомстить ему за пропавшего на фронте отца, за погибшего под Армавиром брата. И поэтому я записалась в комсомольцы – добровольцы. Еще 7 человек с Елшанки, также поставили свои подписи в листке комсомольцев добровольцев.

    Там же я прошла медкомиссию и получив повестку отправилась домой в Елшанку. Вернувшись домой все рассказала матери, та заплакала. На тот момент в Елшанке было много солдат, склады с обмундированием, и у нас жили несколько солдат. И солдаты, и я стали успокаивать мать, говорили что бы не плакала, отобьем Сталинград, и я вернусь обратно, я верила в это.

    Нас погрузили в вагоны, и мы доехали до станции, или разъезда Бердия. Оттуда уже пошли пешком. Был уже конец ноября начало декабря, снег и лютый холод. Прошли Большую и Малую Ивановки, пришли в Садки.  В Садках нас расформировали. Я попала во второй эшелон. Меня и еще пятерых отправили на полевую хлебопекарню, печь хлеб на дивизию.

    Хлеб пекли ночью, так как днем нельзя, могли дым увидеть и бомбардировщики могли нас разбомбить, а так мы были в обычном сарае. Спали мы в землянках, земля устлана сеном, вот и все, света не было – коптили гильзы.

   1 января 1943 года я приняла присягу, и так и осталась печь хлеб. После были переброшены в Городище. Ну а у же после  победы под Сталинградом мы пошли на Курск.

Я из Урюпинского района, там родилась, хутор в 50 км от Урюпинска, Урюпинский район. В 40-м году закончила педагогическое училище, школьное дошкольное отделение. Меня направили на работу на озеро Баскунчак, нижний Баскунчак, вот там я в детском саду работала. Отработала я месяца 3 наверно, не помню, заведующая мне не понравилась, потому что меня как специалиста прислали, там с ней подружка работала, 7 месяцев курсы кончила, ее убрали, а ей скучно, ей сказали, что она со мной будет.  В общем пошла она в управление в отдел кадров и сказала, чтобы меня сделали по сокращению, ну и направили меня во Владимировку. За Волгой есть такой район, я там посмотрела, там глина, не единого деревца, сплошная голая степь. Посмотрела на все на это, и плюнула, поехала обратно в Урюпинск я, вот такая вот у меня история.

Там меня сразу в железнодорожный детский сад определили, там в Урюпинске, на станции. Это все 40-ой год шел, а потом уже началась война. Началась война когда, я значит, работала в детском саду, потом вдруг уже при начале войны, наша заведующая заболела тифом, меня ставят заведующей детским садом, не знаю, тут уже эвакуированных много и у меня получилось так, что очень часто стало болеть горло, почему, у подружки, у ее знакомой его призывают в Ростов что ли, а он нас пригласил в кафе там, ешьте мороженое, так я доелась до такого состояния, что у меня в ночь 40 температура. А потом без конца болит и болит горло. А вот как к врачу попала с этой болячкой, я не знаю, почему его не взяли, в армии то врач. Он мне говорит, знаете что, вам при детях нельзя работать, я говорю – почему. А у вас может приключиться туберкулез горла из-за этого, потому что я 2 недели на больничном, 2 недели могу только отработать. И что я делаю, я пишу заявление, а наше управление железнодорожное находилось в Пензе, представляете, куда относилось все. Пишу заявление. Куда оно дошло туда или не дошло, не знаю.

Но я оставила детский сад и ушла работать на склад военный.  Там я в воинскую часть устроилась и мы делали запалы, бутылки с горючей смесью, а мы делали вот эти запалы на бутылки. Эти запалы, как вот эти спички голушки. И потом это все отправляли на фронт. И теперь 4 апреля этого 1942 года, это уже война почти 7 месяцев шла, получаю повестку в военкомат, комсомолу. Оказывается, приходим туда, а там уже и медосмотр и  всё. И паспорт, комиссия военная сидит, забрали, я выхожу и говорю, а паспорт как? Он говорит, надо служить Родине. И все, 7 числа апреля месяца 50 человека из Урюпинска, нас набрали в теплушку, и прямо в Сталинград. Приезжает, значит, наш эшелон, а там же не мы одни, нас там прицепили куда то все, главное, там уже были, не знаю каким образом, военные уже с этими, сумками за плечами, ну мешки вот эти самые, почему то свободно ходящие. И они к нам в теплушку пришли, и у нас они уже спросили хлеб, потому что они нигде не снабжались, как вольноходящие. У меня полный шкаф хлеба был и сухари, конечно, накормили их, оттуда, когда нам выгружаться уже с теплушки, смотрим, вся площадь у вокзала вот эта в Сталинграде одни женщины, просто все буквально закрыто, что идут одни женщины. Оказывается, в этот эшелон грузить их, отправляют на Кавказ. А нас в Сталинград, на оборону сразу, все эти 50 человек в дом обороны сразу поселили, и там мы были 2 или 3 дня.

Воспоминания о Сталинграде Котломиной Марии Ивановны: 

-Как вы попали на войну?

-Ну…как я туда попала…я на агронома училась, приехала в Саломатино, вот оно недалеко сейчас. Вот, приехала, значит, а меня за Волгу отправляют работать. Брат там служил в то время. Я хотела уезжать, а мать у меня плачет. Мама, ну что ты плачешь? Она говорит, там бумажка пришла какая-то  - Андрея то убили, брата, и куда ты поедешь? Ну я не поехала, отец у меня тоже говорит – не поедешь. Вот.

Потом пришли нас забирать. У кого в семье кто-то уже пошел служить, тех не тронули, а нас забрали. Ну, в общем, в военкомате нас расформировали в какое-то село, уже забыла, как называется, около Камышина,  и там мы учились. Надо было 4 месяца учиться на шофера полуторки, а нас учили 2 месяца, потому что уже прёт сюда немец. С утра учимся мы, на доске пишут, ну, как учимся мы в школе, а к обеду нас покормили, всё, в траву нас, там же май был, давали ружьё и ползать заставляли. Потом ружье разбирали, собирали.

Ну и вот, нас быстро, 2 месяца отучили и в Сталинград отправили. В Сталинград привезли, пароход наш пришел, нас отсюда на пароходе привезли. И ночью, в военкомат в Сталинграде. И вот, как сейчас помню, нас взяли много: Саломатино, Камышин, там нас остановили, и вот рано-рано, солнышко начинает только вставать, нас подняли, говорят, кормить вас нечем, так, пошлите. Нас 8 человек взяли, а подружку мою со мной не взяли. Посчитали: А, Б, В, Г, Д. Вот Г, я Горбунова, а она Соколова. Она плачет, меня к подружке не пускаете, ну… так ее  и не пустили, она в другом. В поезд посадили и отправили, дверь открыли, проводница говорит, сейчас будут стрелять – ложитесь. Быстро, не покормили, в Сталинграде, бумажки пораздавали, и вот нас привезли. В общем, не пойму куда, говорят там и кормить вас будут, формировать вас. Там 3 дерева, вырыли землянку, соломы наслали и туда нас. Потом часа 2 прошло, пришла машина, нас опять начали считать: А,Б,В… Четверо. Быкова и я, Горбунова, в одну часть, а остальные в другую. Привезли, тоже там маленькая деревушка, утро, нас обмундировали, постригли, поели мы.

А потом прибежал парень и кричит, вы че тут сидите танки то повернули сюда, убегайте. Ну мы и бегом от туда, отбежали, заблудились, ну тот парень и говорит давай те я вас провожу на место.

А там подполковник командует, он и говорит давайте вот тут становитесь будем отбиваться, а то фриц сейчас придет, давайте окапывайтесь. Оказывается, мы попали не в свою часть, ну мы бегом от туда, в свое расположение. Вот так я попала на фронт. Ну я так и служила на аэродроме, водителем.

От боевых ранений и контузий, наверное, Бог меня уберег, но страха, боли, и других тягот войны я  хлебнула полной солдатской ложкой.

     Поек, что выдавался на неделю, нам удавалось растянуть максимум на три дня. Потом сидели голодными: проси – не проси, еду взять неоткуда. Как-то я нашла в пыли на дороге копченую рыбью голову. Обрадовалась как бесценному подарку судьбы, принесла в землянку и разделила с товарищами по братски: каждому досталось по одной- две косточки…  Не меньше, чем голод, одолевали вши, и не спасали от них короткие мальчиковые прически. Мыться за частую было просто негде, и любую возможность «побаниться» - даже ледяной водой на морозе – мы  принимали за счастье.

     Однажды я выехала на своей полуторке с аэродрома, и по пути заглохла – кончился бензин. Ночь, метель, мороз. «Печки» в машине нет, свет включать нельзя – конспирация. Сижу в кабине и чувствую, что промерзаю до костей – хоть плачь ни чего не поделаешь. К тому времени когда сослуживцы, забеспокоившись, выслали на встречу бензовоз, моя левая нога совсем окоченела, потеряла чувствительность и распухла до такой степени что медикам пришлось разрезать сапог. Целый месяц пришлось лежать в госпитале. Ногу чудом удалось спасти.

Я, Леонова (Пономарева) Нина Михайловна, участник Сталинградской битвы.

Меня потрясло сообщение Молотова по радио:

-«Война. Немецкие войска перешли границу Советского Союза».

Я была в поле, когда узнала об этом. Страх овладел и разумом, и телом. В то время мне довелось работать в Горисполкоме счетоводом. Вскоре всех начали призывать в армию, и меня в том числе, это случилось 17 апреля 1942 года. Я попала  в Сталинград на батарею. Меня поставили на приборы ПУАЗО,  это приборы управления авиационным зенитным огнем.  Наша батарея находилась на возвышенном месте. Оттуда было видно, как бомбили тракторный завод это было очень страшно. Через некоторое время меня в числе других сняли с прибора. Теперь нашей задачей стало носить тяжелые восьмикилограммовые снаряды. Их в ящиках было по два. Нелегкий труд лег на наши хрупкие девичьи плечи. Нести снаряды нужно было мальчишкам - пулеметчикам, которым было около 18 лет они закатывали эти снаряды в пушки и стреляли по самолетам . Особо страшными днями для меня стали моменты, когда лейтенант Жихарев кричал:

«-Огонь!»

И нам приходилось стрелять по немецким самолетам, и не один из нас не крикнул: «мама»! Все небо было покрыто снарядами. На войне не было товарищей, мы все являлись одной семьей, у которой было одно общее горе и одна задача победить фашистских захватчиков. В эти  ужасные военные дни все было понятно. В каждом из нас таилась огромная ненависть  к немцам. Радостными днями были те, когда можно было спокойно сходить в столовую, не боясь фашистских снарядов над своей головой. Однажды, нам сообщили, что мы идем в баню, у нас было столько радости потому что мы давно не купались. Пришли мы, разделись, но заходя в баню, наша надежда сразу рухнула. Мы увидели холодный бетонный пол и подойдя к краном от куда должна идти горячая вода, но от туда шла только холодная. Мы с девчонками помыли ноги, оделись и ушли.    

Практически всю Сталинградскую битву с нами был лейтенант Жихарев. Ему было не больше двадцати лет. На войну он попал почти сразу после окончания училища. В ходе защиты Сталинграда молодой лейтенант пропал без вести.

Я после окончания войны почти сразу вышла замуж и родила сына.

Призвана из Сталинграда в 1941 году в возрасте 23 лет. Начала службу в 28 отдельном дорожно-эксплуатационном батальоне в г. Калач-на-Дону, где была ранена. Излечившись после ранения, попала в 88-ю автомобильную санитарную роту и уже в её составе приняла участие в Сталинградской битве. Войну закончила в Германии в звании лейтенанта медицинской службы. Награждена медалями “За боевые заслуги”, “За Оборону Сталинграда”, “За Взятие Берлина”.

Воинский зал Камышинского историко-краеведческий музея рассказывает об участии камышан в различных войнах. Особое внимание в экспозиции уделено Великой Отечественной войне.

С первых же часов войны сотни камышан устремились в военкомат, чтобы вступить в ряды Красной Армии. Промышленные предприятия города срочно переводились «на военные рельсы». Женщины, подростки и старики заменили ушедших на фронт мужчин. В голодное, суровое военное время камышане делились последним, стремясь облегчить участь раненых воинов, находившихся на лечении в камышинских госпиталей, эвакуированных,  покидавших оккупированные врагом территории. Население нашего города активно принимало участие в сборе тёплых вещей, продуктов для отправки на фронт, собирало деньги в фонд победы.  Камышане принимали участие в строительстве оборонительных сооружений и волжской рокады, в городе и районе формировались соединения и воинские части. Обо всём этом рассказывает экспозиция нашего музея.

17 ноября 1942 в городском парке более 2200  комсомольцев Камышинского района  и других районов области дали клятву отстоять Сталинград, мужественно сражаться с захватчиками, изгнать их с нашей земли. Если потребуется, клялись юноши и девушки, то они не пощадят своей жизни… Комсомольцы-добровольцы сдержали клятву. Они били врага у cтен Сталинграда, не белорусской земле и в Молдавии. С тяжёлыми боями они дошли до Берлина, Вены, Белграда. Они выстояли и победили. Многие не вернулись с фронта.

В дни, когда наш город отмечал 70-летие легендарного митинга, в залах Камышинского историко-краеведческого музея открылась выставка посвященная  комсомольцам-добровольцам.  

Кроме галереи портретов комсомольцев-добровольцев, посетители музея смогут увидеть подлинные предметы той огненной поры: элементы форменного обмундирования, фрагменты боевого оружия, предметы бытового обихода.

Одной из первых посетительниц выставки стала комсомолка военной поры, участница митинга 17 ноября 1942 года, ветеран войны Валентина Ивановна Матюшечкина.

В январе 2013г. в нашем  музее откроется выставка, посвященная 70-летию победы в Сталинградской битве и вкладу нашего города в победу под Сталинградом.

Коренные камышане — участники Cталинградской битвы

(из фондов Музея истории народного образования. ул.Советская, 40. тел. 4-48-71)